Ливень как появился внезапно, так и притих. Но небо еще моросило и крупные капли дождя падали с веток на статуи.

Из дома выбежал человек в широкополой шляпе и рогожным покрывалом в руках. Остановился около высокой белой статуи и накрыл ее покрывалом, но налетел порывистый ветер, подхватил покрывало и потянул его по двору. Мужчина быстро побежал по лужам, догнал покрывало, снова накрыл статую, но ветер не стихал, дергал рогожу и мужчина стоял и держал ее руками.

Демосфен молча следил за человеком и его безуспешной работой, потом крикнул:

- Дружище, плюнь на дурную работу!.. Дождя уже не будет, иди в дом!..

- Что он сказал? - услышал Демосфен за спиной.

- Думает, что умнее Клеофарда.

- Слышали, что сказал?

- Сказал, чтоб скульптор плюнул на бога Хонсу, сына Амона и Мут, и шел домой.

- Как! - одновременно выкрикнули несколько присутствующих. - Он плюнул на бога Хонсу?! Кто он такой?

Люди заговорили, переспрашивали один другого:

"Что он сказал?" - "Как он посмел?" "Кто он такой?" "Где он?" "Кто он?". Они тесным кругом окружили Демосфена и кричали ему в лицо:

- Ты кто, что порочишь бога Хонсу!? Варвар? Откуда приплелся?

- Люди, я ничего плохого не сказал, - начал оправдываться Демосфен, но его уже никто не слушал.

- Не верьте ему. Я его знаю! - крикнул кто-то слева из толпы. Демосфен посмотрел туда и увидел Дария. Он, расталкивая людей, пробирался к нему и выкрикивал: - Я его знаю. Он селевк из Антиохии!.. Он убил моих родителей!.. Я его знаю!

Люди притихли… И сразу все вместе со злобой и ненавистью закричали, завопили:

- Негодяй!.. Он плюет на наших богов!.. Убить его!

Несколько человек схватили за руки Демосфена, прижали спиной к стене.

Бешеный шум и выкрики долетели до корчмы, что была напротив галереи. Оттуда выбежали четверо пьяных завсегдатаев, спросили у людей:

- Чего горланите? Что случилось?

- Антиоховец плюнул на бога Хонсу.

- Где он?! Дайте мне его, - загорланил косолапый, простоволосый, без правой руки пьяница. - Дайте мне его… Ага! Вот он! Он мне отрубил руку в бою, когда я ходил на Антиоха!

Люди еще больше возмутились, кричали:

- Повесить!..

- Отрубить голову!

- Отрубить руку и отнести царю!..

Скульптор Клеофард, который молча стоял в стороне, понял, что досадный инцидент, в котором он повинен, приобретает угрожающие размеры и может привести к трагическим последствиям, стал утихомиривать людей, но его никто не слушал. Дарий, люто позглядывая на Демосфена, жестикулируя, кричал:

- Этот селевк воровал наших девушек и насиловал в плавнях. Сам видел! Он злодей!

Это переполнило чашу терпения присутствующих.

- Чего раздумывать… Повесить и все! - выкрикнул булькатый костлявый человек и полез на ветвистое дерево, чтобы закрепить веревку. Однорукий в миг схватил левой рукой Демосфена за петельки и дернул так, что верхняя одежда разорвалась нараспашку. Безрукий, увидев на оголенной груди царский ярлык, остолбенел. Кто-то сказал:

- У него царский ярлык. Он царский родственник.

Первым с дерева спрыгнул костлявый и юркнул за угол дома. За ним следом подался Дарий, а безрукий, растолкав людей, быстро поковылял по улице. Через минуту галерея опустела.

Демосфен и Клеофард, ошеломленные произошедшим, стояли по разные стороны частокола и виновато смотрели друг на друга.

Первым заговорил скульптор:

- Как будем обращаться?

- Будем на ты. Мы, кажется, однолетки.

- Кажется, так. Но я не царский родственник. Почему сразу не сказал, что имеешь ярлык? У нас за оскорбления царских гостей карают смертью. Можешь доложить Птолемею. Всех найдут и накажут.

- И тебя?

- И меня. Скажут, что виноват я, ибо недоразумение случилось из-за моей неловкости и неуклюжести, и еще наплетут разные глупости… Наши люди морально измельчали, испортились, поддались чужеземной культуре.

- Антиоховской?

- Антиоховцы нашей культуре не угрожают. Опасность - от греков. Они не уважают египетский язык, традиции и заповеди фараонов.

- Наши народы очень разные и по культуре, и по языку, - сказал Демосфен.

- Разные боги, так и народы разные. Это правильно. Аристотель сказал, что народы, как таковые сгинут, если будут иметь один язык и одну культуру. Они существуют только потому, что каждый хочет быть лучше другого. Дух соревнования, борьба - дар богов.

- Аристотель - грек, он воспитал Александра Великого, который завоевал Египет и короновался на Фараона. Почему вы симпатизируете Аристотелю?

- Его воспитанник Александр не завоевал, а освободил Египет от непомерно жестоких и диких персов. Так почему бы не симпатизировать?

Беседа оборвалась, как разрывается струна, которую натянули на слишком высокий тон. Они поняли, что не об этом надо говорить, когда еще не знают один другого. И Клеофард сменил тему, начал рассказывать о скульптурном искусстве, технологии лепки статуй, творческих поисках, успехах и неудачах в работе скульптора, о том, что царь знает его радикальные патриотические взгляды, которые не совпадают с его царскими взглядами, но терпит, ибо другого такого скульптора, как он, нигде нет. За его скульптуры и рельефы за морем и горами дают большие деньги и Птолемей гордится, что имеет такого скульптора.

- Мы, египтяне, не позволяем царю поселять на нашей земле олимпийских ложных богов, которые не имеют божьей силы и только то и делают, что пируют на горе Олимп и охотятся на вепрей. Наши боги мудрее, они живут на земле рядом с нами и обучают своей мудрости и рассудительности.

- Может и так. Но я сегодня слышал, как египтяне говорили пренебрежительно о своих соседях и готовы убить их только за то, что они другие. Это воспитание разве не от ваших богов? - спросил Демосфен.

Клеофард смутился, хотел что-то сказать, но на улице появилась кавалькада всадников и он промолчал.

На красивых гривастых конях ехали военачальники со свитой. Кавалькада повернула на боковую улицу и помчала на взгорье, где стоял царский дворец. Через несколько минут на улице появилась группа рабов. Они несли носилки, на которых сидел чванливый высокопоставленный чиновник. Проехали колесницы и возки номархов, управителей провинций. На конях промчали командиры городской стражи. Жители столицы приветствовали их взмахами рук, выражали свой восторг.

- Клеофард, почему они все одновременно приехали в Александрию?

- Царь не часто созывает свой электорат… Это может быть или большое гульбище или новая война. Завтра узнаем. Ты можешь узнать у своего соседа-оракула. Он знает наверняка. Рувим очень загадочный человек, наперед знает, где чего было и где что будет. Царь Птолемей уважает его, потому что дает точные прогнозы. Несколько лет назад его предшественник заплатил головой за неверный прогноз. Он пророчил, что война, которую вел Птолемей на юге, будет успешной. Случилось наоборот: царь познал поражение.

- Об этом Рувим мне рассказывал.

- Рассказывал? А не говорил, почему тебя назвали Демосфеном? Имя твое эллинское. Птолемей тоже из эллинов. Тебе в этом повезло.

- Не угадал. Царь сказал, что я скиф.

- О, в этом тебе еще больше повезло. Птолемей обязан скифам царской короной. Придворные скифы в столице убили брата Александра и сына и посадили на египетский трон Сотера, Птолемея Первого. Ты куда шел? К караванщикам? Угадал?

- Угадал. Надо встретиться с некоторыми людьми.

- В рваной одежде? Идем ко мне, жена починит.

- Согласен и заранее благодарю.

Караванщиков из Антиохии он нашел без особых трудностей. Они уже продали свой товар перекупщикам и собирались возвращаться домой. За небольшую сумму договорились с хозяином каравана передать письмо Протею, в котором пишет о своей встрече с царем и свое впечатление.

Долговязый хозяин каравана с морщинистыми щеками, большим горбатым носом и острыми плечами, низко кланяясь, заверил, что письмо лично вручит адресату, ибо он еще хочет владеть караваном и быть уважаемым человекам. Они зашли в кофейню. Демосфен купил два кувшина вина и потчевал караванщика. Караванщик любил выпить за чужие деньги. Причмокивая, быстро пил и просил покупать еще и еще. Его лицо размякло, покраснело, а язык развязался:

- Я тут имею египтянку, хочу забрать с собой в Антиохию.

- Красивая? - спросил с интересом Демосфен.

- Богиня! Лицо - во! Задница - во! - Он руками показывал какие большие и круглые части ее тела. - Груди - во! Красавица! Она тут…

Не успел он закончить речь, как к ним подошла круглолицая с похотливыми темными глазами молодая женщина.

- Филла, ты тут?! - радостно воскликнул караванщик.

- Сам видишь, что тут. Чего спрашиваешь? Опять пьешь. Не поеду с тобой, пропьешь и меня, и караван.

Караванщик виновато зашмыгал носом.

- Пью, но не за свои деньги. Этот господин угощает.

- Правда? - спросила Филла Демосфена.

Демосфен кивнул головой, что правда.

- Он гость царя, имеет ярлык, - с похвальбой проговорил караванщик. - Он и платит.

- Меня угостишь?

- Не могу отказать такой очаровательной женщине. Что пьешь: вино, пиво?

- И вино, и пиво.

- Хозяин! Эгей!.. принеси три кружки вина, три апельсина, три лепешки и три куска козьего сыра. Быстро!..

Филла, поедая глазами Демосфена, будто случайно навалилась на стол и круглые загорелые груди выпали из глубоко декольтированной кофты на стол. Не моргнув глазом, тряхнула головой и черные блестящие, как смола, кучерявые волосы затряслись надо лбом.

- Этот, - она глазами показала на караванщика, - обещает много, но я не верю. Таких обещальников много знаю: много говорят, много обещают - мало платят.

- Не болтай, - отозвался караванщик. - Я уже дал тебе кучу денег.

Филла от возмущения всплеснула руками:

- Три драхмочки называет кучей денег! Чтоб тебя лев сожрал!.. Я стою больше и это ты знаешь! Не поеду с тобой.

Демосфену не интересно было слушать пустозвонство двух застольников, он сослался на неотложные домашние дела, поблагодарил за застолье и вышел из-за стола. Филла далеко провожала его, кокетничая, выспрашивала, когда он снова придет, чтобы встретиться без караванщика. Она тут родилась и знает, кто чем торгует да кто какие цены запрашивает за дефицитные товары.

- Приходи, получишь не кучу денег, а кучу удовольствия.

Демосфен, чтобы отцепиться, сказал:

- Приду.

 

Царский двор был густо загроможден колесницами, носилками, повозками, оружием, тюками с фуражом… Кони стояли около привязи и около них хлопотали рабы. Чтобы пройти к дому оракула, Демосфену нужно было пробираться между тюков и колесниц. Впереди него шли три человека в длинных хламидах. Они остановились около легкой, украшенной серебром и золотом колесницы и стали о чем-то говорить между собой. Демосфен тоже остановился и тогда почувствовал, что кто-то постучал слегка пальцем ему в спину. Обернулся и увидел Рувима.

- Это вы? - спросил Оракул.

- Я.

- Вы идете?

- Иду.

- А те, что впереди, идут?

- Идут.

- Вы их спрашивали?

- Не спрашивал, но знаю, что пойдут.

- Чтоб вы были здоровы! Я вам сочувствую за неприятный инцидент в галерее.

Демосфен удивился. Откуда он так быстро узнал? Правду говорят - загадочный человек.

- Ваши знания меня удивляют, уважаемый господин Рувим.

- Не говорите так. Человеку всегда хочется много знать, но известен парадокс: чем больше знаешь, тем меньше знаешь. Потому и ковыряется человек в ворохе чужого знания. Бог Иегова сказал: Все знаю только я. Но человека этим не успокоишь, он тоже хочет все знать.

На крыльце царского дворца появился дворецкий Неарх. Он что-то сказал, подростку, который стоял рядом с ним. Тот утвердительно кивнул головой, шмыгнул между колесницами, перепрыгнул через конскую упряжь и как столб остановился перед оракулом:

- Господин иудей, вас вызывают.

- О, слышали?! Уже вызывают, - неведомо кому сказал Рувим и тут же обратился к подростку. - Чего стоишь? Скажи: иду.

Подросток, как появился, так сразу и скрылся.

- Слышали? Меня вызывают. Я им нужен.

Царь Птолемей собрал свой электорат в большом колонном зале. Когда Рувим зашел в зал, царя еще не было и он, скрестив руки на груди, подходил к знакомым номархам, управителям земель, военачальникам, кланялся и говорил.

- О, мужественный Катон, ты не знал поражений в войнах, желаю тебе новых побед.

- О, мудрый номарх Ромул, ты сумел навести порядок в провинции, вырастить высокий урожай ячменя и ямса, желаю тебе дальнейших успехов.

- О, благородный Троян, ты без потерь победил злодейских нубийцев. Желаю крепкого здоровья.

- О, высокий духом Тадей…

Поприветствовав таким образом знакомых, он прошел на правую половину зала к писарю, который сидел за столом, и сел рядом в кресло.

В колонном зале ему приходилось бывать много раз и всегда видел в нем что-то новое: надписи или статуи, ковры или еще что-то. Вот и сегодня видит, что на троне поблескивают новые золотые украшения, а над ними, в верхней части стены красной краской написаны имена коронованных фараонов, которые правили Египтом до божественного Сета, фараона династии Рамсесов.

"Наверное, Птолемей этим хочет сказать, что он уже владеет всеми землями, какими владели давным-давно фараоны" - подумал Рувим и еще с большим интересом оглядел зал. Слева на постаментах из черного мрамора, белеют портретные скульптуры фараонов, а на расстоянии трех метров от них - статуя, изображение богини справедливости и правосудия Маат с крыльями страуса. Стены зала украшены рисунками и рельефами на темы царского быта. На колоннах, поддерживающих высокий потолок, выписаны гирлянды цветов и пальмовых листьев. Двери зала изготовлены из оливкового дерева, инкрустированы слоновой костью и драгоценным металлом. От входных дверей до трона лежит на полу вытканный из шерстяной нити, голубой ковер…

Царь в зал зашел в сопровождении своего сына Эвергета. Ступал медленно, с чувством превосходства. И двойная двухцветная (белая и красная) корона, символизирующая объединение Верхнего и Нижнего Египта, и золотая диадема, изображающая богинь в виде грифа и кобры, которые охраняют царя, и пурпурная тога с золотоглаву, придавали царю особую важность, магически воздействовали на присутствующих.

Он важно сел на трон, закрыв ноги полой роскошной тоги. Присутствующие стояли.

- Мужественные и честные патриоты Египта, - обратился Птолемей к присутствующим, - я собрал вас, чтобы сообщить о смерти моего любимого зятя, царя Селевкидии Антиоха Второго. Теперь он в подземном царстве бога Осириса и сидит рядом с ним.

Присутствующие по традиции молча опустили головы и провели ладонями по лицу.

- Моя дочка Береника прислала письмо, - продолжал говорить царь, - в котором пишет о своем неудовлетворительном здоровье и преступных намерениях Лаодики, сестры и бывшей жены Антиоха. Лаодика окружила себя нашими недругами и ведет антиегипетскую деятельность. К сожалению, она тоже имеет право на царскую корону. Наши тамошние друзья просят придти с войском на помощь и навести порядок в державе. Согласны вы помочь нашим друзьям?

- Согласны, согласны! - единогласно выкрикнули военачальники и управители провинций.

- Большое спасибо. Я верил в вашу преданность. Прошу садиться.

Когда присутствующий электорат сел на стулья и кресла, Птолемей поручил Эвергету рассказать о новой экономической стратегии в отношении Селевкидии и военный план, предложенный царем.

В докладе Эвергет сказал, что антиоховцы теперь имеют малое по численности войско, оно плохо обучено и недостаточно вооружено. Достаточно будет пятнадцати тысяч воинов, чтобы надежно защитить и короновать Беренику, а Лаодику и ее приспешников крепко держать под постоянным надзором. Выступать надо быстро, например, за три недели. Идти по дороге, которую определим позднее. Воетысячникам, номархам, архонтам, торговцам, которые имеют торговые отношения с заморскими державами, довооружить когорты легионеров и дополнительно завербовать молодых людей в войско.

Эвергет смолк. Царь снова спросил присутствующих, согласны ли они с проектом плана. Получив положительный ответ, обратился к Рувиму, который молча сидел в глубоком кресле, легонько теребя взлохмаченную бороду:

- Дорогой оракул, ты все слышал, о чем тут говорилось, слышали и боги, каких любим, и наши сердца перед ними открыты. Тебе ведомы тайны звезд, ты читаешь небесное письмо стожаров, знаешь язык светил, поведай нам их мысли о наших намерениях.

Рувим быстро вскочил на ноги, на стене повесил голубое полотнище с изображением звездного неба, отмеченное белыми, желтыми и красными кружочками, кругами, треугольниками, иероглифами, вертикальными и горизонтальными линиями.

Пришел слуга и зажег два светильника. Рваные тени побежали по полотнищу, перекрасили символы, задвигались, оживили небесную карту оракула. Рувим медленно с благоговением одел высокий синего цвета головной убор с блестящими шариками, через плечо перекинул широкие парчовые ленты с крупными бриллиантами, из корзинки достал метровой длины змею и повесил себе на шею. Змея задвигалась, поползла по лицу, по полям головного убора и там, скрутившись калачиком, замерла. Затаив дыхание, присутствующие смотрели на оракула с тайным страхом: действо оказало на них магическое влияние.

Рувим стал между светильниками. На его лице читались наблюдательность и одновременно сосредоточенность над сложной проблемой. Он начал монотонно, гипнотизирующим голосом говорить:

- Посмотрите на звездное небо, что на полотне. Оно дышит, двигается, плывет, ползет; оно говорит, но не все понимают его язык. Звезды влюбляются и спорят, таскают друг друга за волосы и любятся, устраивают войны, заключают соглашения. Но ничего не делают лишнего, что нарушало бы гармонию небес. Откройте глаза, обострите слух. Вы находитесь в окружении разумных пророческих звезд, которые вкладывают свой смысл в мои уста. Будете иметь успех там, где наладите честные отношения между людьми! После долгого ожидания сделаете правильный выбор… Будьте осторожны, возвращайтесь к исходной точке, где яркая звезда Андромеда собрала свой род. Там будет успех, они будут опекать вас. Блистательный Персей, что рядом с Андромедой, будет источником тепла, согреет и оживит разум и даст правильные советы. Сделайте полезные приобретения и убедитесь в вещественных доказательствах вашей правоты… Придите в город, где были при хорошей погоде, там будет ваша победа. Не рискуйте в понедельник. Не все будет легко, но не отступайте, дни будут идти вам навстречу…

Оракул обвел туманным взглядом присутствующих, зачарованно слушавших его. Убедившись, что действо удается, продолжал:

- В четверг планы могут резко измениться, новый день обновит приостановленный проект и наполнит водой новое русло речки. Взбодритесь и воспользуйтесь обновленным днем. Победу поделите с теми, с кем пребываете в договорных отношениях. Утро предскажет высокие доходы, сокровищница переполнится золотом… Задуманное будет нежданным для тех, кто свернул с дороги, но сейчас надо приложить много усилий, чтобы устранить букашку…

Птолемей, который заворожено слушал повествование оракула, будто проснулся:

- Подожди! О какой букашке говоришь, на какого царя намекаешь?

Рувим растерялся, но вмиг овладел собой:

- Большие умы замечают мельчайшую букашку… Андромеда что-то хочет сказать, но Персей преградил ей дорогу. Необходимо подождать несколько дней… Он отойдет вбок и мы увидим ее уста…

- Подождать? Мы этого не можем сделать. У нас нет времени, нас ждут в Антиохии, - недовольно сказал царь.

- Да, да, у нас нет времени, - промолвил военачальник.

Присутствующие загомонили.

- Рувим, ты сам сказал, что будет успех. Зачем еще ждать? Кого ждать? Плохой погоды?

- Рувим, ты сказал, что найдем утраченное, будем иметь преимущество над врагом, дни идут нам навстречу. Зачем ломаешь свое слово?

- Рувим, скажи конкретно, когда начинать поход и ублажи светила, чтобы показывали нам дорогу.

Рувим не растерялся, по опыту знал, что такие вопросы будут, и у него уже были на них ответы:

- Ожидать придется ровно столько, сколько надо будет небесам, чтобы очиститься от мертвых глаз. Вы можете принимать или нет мое предсказание. Не принимаете? Делайте сами, как знаете. Меня не будет с вами. Поражения меня не устраивают.

В зале настала ожидающая тишина. Казалось, что ей нет конца. Первым ее нарушил царь:

- Сказанное оракулом, примем к сведению, будем ждать и будем готовиться к походу. Обязываю уважаемого оракула еще раз обратиться к звездам и скорее узнать о нашей судьбе.

Он встал с кресла и патетично промолвил:

- Господа, за работу! Победа будет за нами.

 

Прошла неделя. Из придворных никто к Демосфену не приходил, не интересовался, что он делает, где бывает, какие имеет намерения и планы. Царские слуги делают вид, что не замечают. Не раз приглашал архонтов на кувшин вина, но они, ссылаясь на неотложные дела, отказывались. Хотел было пойти к главному архонту Канцелярии, чтобы узнать не было ли писем из Антиохии, не пропустили, сказали подождать. Ждал час. Потом пришел какой-то слуга и сказал, что архонт придти не может, он спешно уезжает и вернется через три дня, если не задержится в дороге. Решил встретиться с Эвергетом. Подстерегал во дворе: если появится, скажет, что друг его сестры Береники и любит, и ценит ее. Может, от него узнает дату выступления войска и сколько будет легионов. Но и Эвергета не было.

Наконец, из окна увидел царскую колесницу. Выбежал из помещения во двор - в колеснице только Кассандра. Он спешно пошел к коновязи, сел на перекладину, думал: если она пойдет во дворец, то он узнает, где царевич.

Но Кассандра пошла не во дворец, а в дом, стоящий напротив.

Невеселые мысли начали приходить и рождать чувство душевного беспокойства. В том, что Птолемей начнет войну с антиоховцами, сомнения не было. Знать бы: когда, какой дорогой направит легионы и сколько их будет? Такой информации получить не мог.

Почти ежедневно выходил в город, бродил по лабиринтам улиц, присматривался к воинам, изучал настроения горожан, часами просиживал в трактирах с командирами когорт, угощая их алкогольными напитками. Они узнав, что Демосфен друг царской семьи, имеет ярлык, охотно и доверчиво рассказывали о себе и армейских порядках. Каждый раз, когда бывал в городе, заходил к скульптору. Познакомился с его ласковой женой и всегда по обычаям египтян, дарил ей пальмовую веточку - символ близости и уважения.

Демосфен и Клеофард были ровесниками - каждому по тридцать восемь лет. Они неплохо разбирались в живописи, литературе и религиозных обрядах. Тем для интересных бесед хватало. Особенно, когда Клеофард с горячим чувством патриотизма рассказывал о своей стране, где родился, вырос и привязался к ней с сыновней любовью.

- Я не могу быть спокойным, когда вижу, как мое отечество распинают чужестранцы, типа эллинов, - говорил Клеофард. Они любят не Египет, а его богатства. Царь Птолемей пытается навязать чужую религию, ложных эллинских богов; за глаза признает бога Амона-Ра, а в душе молится Зевсу, окружил себя развращенными людьми и взяточниками, которые за деньги грызутся между собой, будто звери. Жажда денег и власти в державе - вот та причина, из-за которой боги лишили их разума. При фараонах в державе были мир и дружба. Теперь такого нет. Мы, египтяне, хотим вернуть старые порядки. Ветер дует в нашу сторону и его уже никто не остановит.

Патетика и романтизм часто охватывали его, особенно, когда касался наболевших тем о судьбе Египта. Но с не меньшей страстью говорил об искусстве скульптуры:

- Демосфен, будешь на пристани, присмотрись к статуе моей работы - крылатому льву с человеческой лысой головой. Хотел слепить бога, а сделал себя. А это потому, что боги дали нам право видеть их такими, какими нам разрешает наш разум и художественный талант.

Когда казалось, что все уже переговорено и они смолкали, Клеофард брал молоток скульптора и вдохновенно работал над какой-либо статуей. Демосфен садился около него на высоком пне срубленного дерева и зачаровано следил за его чародействами.

- Клеофард, ты снова лепишь себя?

- Да. Я уже тебе говорил, что боги похожи на тех, кто их лепит или рисует. Боги загадали человеку загадку: Что такое красота? И человек столетиями ломает над ней голову. Хватается то за создание скульптуры, то за рисование, то за поэзию: может, разгадка в них? Но и там ответа не находит. И человек снова и снова бьется головой о стенку и не ведает, что боги своей загадкой заманили их на дорогу творчества, тяжелую и изнурительную, но и прекрасную, ибо она дорога творчества. Но почему только я говорю, а ты больше молчишь? Это у тебя от природы?

- От природы, Клеофард, от природы. С детских лет люблю слушать скульпторов.

Клеофард рассмеялся.

- Спасибо. Приятно слышать, что антиоховец хвалит египтянина.

- В Селевкидии жил мудрый человек Хазар. Он говорил, что красота имеет способность объединять людей разных взглядов, - сказал Демосфен.

- Хазара знал и я. Он мог ходить сквозь стену. Такие таланты имеет наш оракул Рувим.

- Возможно. Но я не об этом. Хазар много рассказывал о Египте - пирамиды, саркофаги, мумии, храмы… С молодых лет я мечтал побывать в вашей стране и посмотреть на то диво. Но тогдашние недружелюбные отношения между Птолемеем и Антиохом были непреодолимыми преградами. Думаю, и сегодня такой возможности нету.

- Чтобы добраться по реке Нилу до Гизы, где поднебесная пирамида Хеопса или долины царей, что против Фив, и там прочитать молитвы и напомнить богам о себе, надо много дней. Но можно побывать в храмах, какие ближе. Найди время - и я буду твоим проводником. Помни: время - это простор, данный людям богами для их развития.

- Спасибо за доброжелательность. Постараюсь что-то сделать.

Наполненный чувством дружбы, Демосфен возвращался домой и Клеофард по традиции египтян бросал ему вслед сандалии, чтобы не забывал прийти еще.

В полутьме покоя Демосфен был сам. Тишина и чувство одиночества настраивали на размышления. Он думал о Клеофарде, египтянине, талантливом скульпторе, который переживает о египетской культуре, языке своих предков и осуждает царя за насильственное насаждение чужой эллинской культуры, что такие, как он, патриоты Египта, могут быть союзниками Лаодики.

В коридоре что-то загремело. Демосфен приоткрыл двери и увидел черномазого чубатого человека.

- Ты кто такой? Что тут делаешь? - спросил Демосфен.

- Это я. Сказали, что перешли речку…

Не поняв, о чем он говорит, Демосфен шире раскрыл двери. Густой мрак в коридоре отступил, человек, увидев лицо Демосфена, удивился.

- Это не вы?.. Меня тут нет. Я ошибся. Бегу, - сказал незнакомец и побежал по лестнице вниз. Минут через пятнадцать к Демосфену зашел Рувим. Он вежливо поздоровался, на лице светилась радость.

- Добрый человек, простите того недотепу, который вас напугал. Он принес мне важную новость. Мои прогнозы подтвердились: в этом году в Антиохию не поедете. Не делайте большие глаза, я знаю, что говорю. Оракул не имеет права ошибаться. Завтра царь отложит поход. Сомневаетесь? Не сомневайтесь, так будет. Не с каждым человеком я бываю таким откровенным, как с вами. Вы человек серьезный, потому своим откровением хочу завоевать вашу благосклонность. Я открываю свою душу вам, а вы свою мне.

- Совершим сделку? Я верно вас понял, уважаемый оракул?

- Ах, не говорите так!.. Хоть на свете все продается и покупается, но не успех. Умные люди, желающие иметь успех, не подгоняют события, они терпеливо ждут своего времени. Об этом и хочу сказать. Ждите своего часа, вас ожидает великий успех. Царь щедро награждает своих единомышленников. Идите прямо выбранной дорогой. Если пойдете вправо или влево, то придете в то самое место, откуда вышли.

Демосфен внимательно слушал Рувима, пытался разгадать настоящую цель его посещения. Не пришел же он просто так, чтобы сказать о своей преданности.

- Я человек очень богатый, - продолжал говорить Рувим. - Царь щедро платит за преданность и честность. Только мне одному из придворных дал право заходить к нему без предупреждения. Я этим горжусь и пытаюсь служить царю преданно. Но ничто не дается без жертв. Надо платить, иногда и очень дорого.

- Уважаемый Рувим, ваше намерение утверждать мир в государстве совпадает с намерением царя, потому он уважает вас и хорошо платит.

- Благодарю, вы меня поняли правильно. Но хочу сказать, что дорога к миру всегда дольше и труднее, чем к войне. Боги на плечи людям посадили головы, в которых живет война. Даже мертвые, павшие в бою, продолжают воевать, призывают к мести. Римляне верно угадали, где находятся корни войны, потому и говорят: хочешь мира, готовься к войне! Чтобы навсегда избавиться от разбоя, надо переделать головы людей. А это могут сделать только боги. Поскольку они этого не делают, то людям остается воевать. Но чтобы успешно воевать, надо заблаговременно узнать у богов или звезд, откуда придет война. С такими вопросами обращаемся к звездам. Но они прогнозируют жалкую малость… Этим боги дали понять, что человек должен заниматься земными делами и не вмешиваться в небесные. Они, как и люди, очень амбициозны и подозрительны. А звезды не влияют на поведение человека и потому человек непредсказуем. Говорят, что вы крадете красивых девушек и продаете их за морем в рабство.

- Кто говорит? - насторожился Демосфен - Дарий?.. Вы знаете Дария? Где он?..

- Его звать Дарий? - с интригующей улыбкой спросил Рувим. - Не волнуйтесь. Я ему не верю. Дарий по природе из тех рабов, которые любой ценой хотят вырваться из рабства, чтобы стать работорговцем. Мы с вами не его крови. Вы меня правильно поняли?

- Понял, но надо подумать.

- Думайте, только не очень долго, ибо трон пустым не бывает.