В шатре на примитивной кровати, покрытой тигровой шкурой, сидела Кассандра. Она недавно искупалась и теперь деревянным гребнем расчесывала мокрые волосы. От неожиданности Демосфен аж рот разинул. Эвергет заметил его удивление и рассмеялся:
- Не ожидал увидеть прекрасную Кассандру? Мой дед Птолемей Сотер говорил, что красивые женщины приносят на войне счастье. Я хочу быть счастливым.
- Счастье - дар богов, - ответил Демосфен. - Но кто бы мог подумать, что нежная красивая Кассандра отважилась на трудности военного похода, где нет ни мягкой постели, ни домашнего уюта. Загадка!
- Верно сказал, - перехватил его мысль Эвергет, - женщина без загадки - не интересна. Богоравный Александр когда-то сказал, что военный поход каждого воина испытывает на крепость духа. Кассандра решила выдержать такое испытание перед богом Амоном и мной. Дорогая воительница, я не ошибся?
- Не ошибся, - ответила Кассандра. - Женщины трудностей не боятся, боятся те, кто при себе носят мечи. Александр не носил при себе ни меча, ни копья, даже ножа, опирался на духовную силу человека, потому и не имел поражений, потому и держал при себе любовниц, чтобы от них черпать силу. Любовь одна, хотя живет в двух сердцах.
- Браво, Кассандра! - захлопал в ладоши царевич. - Браво! Кто теперь скажет, что ты не держишь меня на какой-то незримой цепочке?
Он еще хотел что-то сказать, ибо подошел к ней и взял за руку, но в ту же минуту в шатер заглянул страж и сказал, что к ним едут какие-то всадники.
- Много? - спросил Эвергет.
- Много, они еще далеко.
Все вышли из шатра. На холме стояли несколько военачальников и наблюдали за приближающейся кавалькадой чужестранцев. Неожиданно поняли: то не чужестранцы, то были египтяне.
На усталых лошадях, забрызганных болотом, в сопровождении двух командиров когорт и дюжины воинов приехал низкорослый кругленький, с острым взглядом глубоко посаженных глаз воетысячник Ромул. Он утомленно спешился перед Эвергетом, вскинув руку в салюте, приветствуя.
- Что случилось? - забеспокоился царевич. - Говори.
Ромул, будто по читанному, доложил:
- Коллегия архонтов просит вас вернуться в Александрию.
- Просит коллегия? Где царь? Что случилось? Заболел?
- Умер, - тихо сказал Ромул, сочувствуя.
Известие о смерти царя Птолемея Второго ошеломила присутствующих. Военачальники посмотрели на царевича, что тот скажет. Но царевич молчал. Тогда по обычаю в таких случаях военачальники провели ладонями по лицу и сказали слова молитвы: "Великий царь, ты мудро вел нас и мы побеждали. Теперь обживайся в подземном царстве бога Осириса и возславь его там".
- Как быть с легионом? - скорее сам себя, чем Ромула, спросил Эвергет. - Возвращаться назад?
Ромул подал ему листок пергамента с оттиском печати Канцелярии.
- Что это?
- Читайте. Архонты предлагают вам передать командование легионом мне. Они хотят продолжать великое и мудрое дело царя. Я в Антиохии был, сопровождал вашу сестру, когда она вышла замуж за Антиоха, царя Селевкидии. Так дорогу туда не забыл. Обещаю вернуться в Александрию с победой.
Расстроенный вестью о смерти отца Эвергет молча пошел в шатер. Около входа остановился и повернулся лицом к военачальникам:
- Завтра утром встретимся. Ромул, тут есть немало твоих друзей. Они помогут тебе устроиться.
Воетысячники не расходились. Каждый думал о своем. Понимали, что отныне Эвергет уже не царевич, а царь Египта - Птолемей Третий.
Новый царь - новая политика, новые кадровые замены, новая стратегия, дипломатия, законы, армия… Изменения неизбежны. Нужна ли война с селевкидийцами, когда еще хозяйничают на землях Египта гиксосы? Сумеет ли молодой царь успешно развязать политический узел, завязанный его отцом? Какие будут отношения с Римом, Карфагеном, Македонией и с другими недружелюбными Египту государствами? Селевкидия богата на медные и золотые залежи, имеет много лошадей и рабов, владеет большими землями, пригодными для ведения сельского хозяйства, имеет все, чтобы быть богатой, лакомый кусок для Египта. Может, стоит завладеть ее богатствами, удвоить и утроить число легионов, обучить, вышколить воинов… А что дальше? Дальше - война с Римом… Карфагеном… Афинами…
Так думали воетысячники, пытаясь угадать будущее. Другая забота была у Демосфена. Накануне похода он послал Протею письмо, в котором рассказал о походе египетского войска, возглавляемого Эвергетом, сообщил, сколько когорт в легионе, воинов, коней, повозок и сколько имеют оружия. С того часа не мог успокоиться: дошло ли письмо до адресата? А вдруг не дошло? А вдруг попало к Эвергету?.. Присматривался к поведению военачальников, разговаривая с ними. Прислушивался к их беседам: не услышит ли что-либо о письме? Когда подозрение рассеялось и по расчетам Протей уже должен получить письмо, настроение улучшилось, появилась вера, что сделано было вовремя и правильно. И вдруг смерть Птолемея. Отъезд Эвергета и новый командир легиона. Ветер пустыни перепутал планы, перенес барханы на новые места. Ромул может изменить не только маршрут похода, но и тактику. И как лично отнесется к нему?
Утром к шатру Эвергета, около которого стояли несколько военачальников, дюжина антиоховцев из поселения привели откормленного быка. Мускулистый крестьянин с плешивой головой обратился к Эвергету ломаным греческим языком:
- Великий государь, примите этого вола как жертву богу, который опекает ваше войско. Это подарок царицы Береники.
Эвергет расчувствовался:
- Ромул, слышишь, что говорят антиоховцы? Тебе повезло. Ворота из цитадели открыты.
Из шатра вышла взволнованная Кассандра. Нити жемчуга, висящие в мочках ушей, свисали к карминным уголкам красиво очерченных губ. На груди сияли драгоценные камни. Голые руки, украшенные бриллиантами, выступали из платья без рукавов. И пушистые волосы, и юбка с прорезями, и гордая постановка головы, и благожелательная улыбка говорили, что это уже не гетера храма Амона-Ра, которая обучала мужчин любви, а завтрашняя супруга молодого царя Птолемея - Эвергета. Военачальники это почувствовали интуитивно и покоряясь неведомой силе, низко поклонились. Кассандра ответила на поклон царским кивком головы.
В толпе крестьян Демосфен увидел человека с черными короткими усиками и следами ветряной оспы на лице. И показалось ему, что он знает этого человека, где-то встречались. Но где? Не вспомнит. Непонятным было ему и угодничество селевкидов перед египтянами. Почему встречают врага волами, а не мечами? Что случилось с Протеем? Где его хваленое войско? Почему избегают боя? Вопросов было много, ответа - ни одного.
Эвергет, поблагодарив антиоховцев за лояльность и подарок, пошел с Кассандрой в шатер. Через час с ней в сопровождении трех десятков воинов покинул легион. А еще через час египетское войско, возглавляемое Ромулом, тронулось с места и пошло дальше на Антиохию. Впереди колонны на молодом красивом коне ехал напыщенный Ромул в шлеме с конской гривой, в красном плаще и при коротком мече.
Вскоре погода испортилась, подул холодный ветер. Ромул спешился и сел в крытую повозку. Там темнокожий слуга набросил ему на плечи шкуру льва.
Легион долго шел без отдыха по маршруту, определенному еще в Александрии Птолемеем. Под вечер сделали привал недалеко от какого-то села около безымянной речки. В селе заполыхал костер - знак приветствия. И снова крестьяне привезли в подарок откормленного вола. И снова Демосфен увидел среди них человека с усиками и следами оспы на лице. Он стоял в стороне от толпы и подозрительно поглядывал на него. Это заинтриговало. Демосфен подошел ближе и спросил:
- Демосфен, я тебя знаю, - снова сказал этот человек и пошел к крестьянам, которые чествовали Ромула вином.
Демосфен уже не мог успокоиться. Если человек знал его, то скажет Ромулу. Но что знает и что скажет? Как теперь действовать? Бежать, пока не схватили? Это невозможно. Всюду воины. Ждать? Кого и чего? Почему человек не донес Эвергету? Это он мог сделать раньше, но не сделал. Такая мысль немного успокоила его, и он решил снова подойти к нему. Но его уже с антиоховцами не было. Подумал, ругая себя за нерешительность, медленно пошел к своей когорте, оглядываясь: не идет ли кто за ним?
Ромул, за которым была слава ненавистника женщин, разогретый вином, приказал центурионам взять плети и выгнать из когорт всех любовниц, какими старшины обзавелись в походе.
Он говорил, что женщины морально разоружают воинов, обессиливают их и уменьшают воинскую силу. Сам он не женился и уверял друзей, что пока носит на голове шлем с конской гривой, не женится.
Центурионы взяли плетки и без пояснений стали выгонять женщин. Возник беспорядок, суета, ругань, угрозы, пронзительный крик женщин, которые не хотели расставаться с любовниками. Они вопили, бегали, прятались под повозками, звали своих избранников, но те как в воду канули. А центурионы под хохот рядовых воинов, лупили их кнутами и сквернословили. Выгнанные из войска, в степи женщины тряслись от холода и просили не оставлять их на верную смерть. Но Ромул был неумолим. Приказал когортам отправляться. Шли до глубокой ночи. Когда стали на ночлег, женщины снова были в легионе. И снова центурионы гонялись за ними и сквернословили.
Рано утром Демосфен протер глаза, красные от недосыпания, и повел коня к водопою. Путаные мысли, неопределенность своего положения, туманили голову. Что делается в Антиохии? Почему не атакуют ромулово войско? Почему встречают торжественно, как гостя, и угощают не отравой, а вином? Не выходит из памяти и человек с усиками. Кто он?.. Анализируя события, пришел к мысли, что больше держаться египетского войска ему нельзя - небезопасно. Решил сбежать. Это ему легко удалось ночью. Когда воины после очень тяжелой дороги спали мертвым сном, он покинул египетское войско, выехал на буланом и за сутки стоял перед Протеем.
Тот, не ожидая его появления, очень удивился.
- Демосфен, что случилось? Тебя раскрыли?
- Кажется, нет, а может, и раскрыли, - ответил Демосфен и рассказал о человеке с усиками.
Протей рссмеялся:
- С усиками - это наш человек. Он по нашему заданию организует дружескую встречу египтянам. Мы хотим усыпить Эвергетову бдительность.
- Ты сказал Эвергетову? Эвергета уже при войске нет, он отправился в Александрию.
- Как! - воскликнул Протей. - Уехал?
- Уехал! Умер его отец Птоломй.
- Как! - снова всполошился Протей. - Где легион? Вернулся домой в Египет? Быстрее говори. Это же изменяет все наши планы. Надо немедленно дать знать об этом Лаодике и твоему отцу.
Смерть египетского царя встревожила антиоховских вельмож. На другой день после подавления "мятежа" Маркус как верховный архонт с одобрения Береники назначил Протея главнокомандующим антиоховской армией. И он за короткое время много уже успел сделать: провел кадровые перемещения, реорганизовал армию, договорился с вождями лояльных племен и сатрапами провинций о наборе молодых людей в войско.
На следующий день Демосфен снова зашел к Протею и поинтересовался:
- Ты говоришь, что уже имеешь несколько свежих, недавно набранных когорт. Где они? В городе, кроме стражи, ни одного воина не видел.
- Правда? - с явным удовольствием спросил Протей. - Хочу, чтобы Ромуловы разведчики их тоже не увидели. Можно проигрывать все битвы, кроме последней. Наша битва с Ромулом - последняя. Проиграв ее, мы проиграем Селевкидию и свое будущее.
За окном затарахтела колесница. Они подошли к окну. Колесница, запряженная парой гнедых коней, остановилась перед террасой дома.
В драгоценной одежде из колесницы вышла Лаодика и через минуту стояла перед ними. Увидев Демосфена, приветливо заулыбалась, глаза засияли.
- Демосфен, ты тут? Не ожидала. Признаюсь, плохой была предсказательницей, сказала, что не сумеешь выполнить поручения. Ты проявил особенный героизм. Ты первый герой в нашей борьбе. Если победим Птолемея, твое имя оттиснем на каменной стеле в науку будущим молодым людям.
Демосфен рассказал о первом герое-разведчике, которого Эвергет наградил цивикой.
- Эвергета я хорошо знаю, - сказала Лаодика. - Он думает чужой головой. Ему сказали старую истину: если в войске нет героя, то его надо придумать. Он - и придумал.
К беседе подключился Протей:
- Это они придумывают героев. Нам придумывать не надо. Они есть. А там, где настоящие, непридуманные герои, там и победа. Главное - выстоять.
Лаодика широко улыбнулась:
- Протей, ты оптимист. Выстоим, если будет меньше тех, которые, чтобы стоять на ногах, опираются на колени.
- Целиком согласен, ты права. Но почему те, кто на коленях, чаще быстрее и выше вылазят на верх, чем те, кто на ногах.
- Таян стоит на ногах… - начал говорить Демосфен, но Лаодика перебила.
- Таян - герой. Он еще этого не знает, но он уже герой. Когда придем к власти, имена воинов, погибших на улице от мечей и копий карателей, тоже оттиснем на камне, как храбрых борцов, которые восстали против египетской гегемонии и произвола Птолемея. Они останутся жить в памяти людей.
- В памяти остается только слава… - промолвил Протей и осекся.
В комнату без предупреждения зашел Маркус. Рыжая борода и крутой лоб с большими залысинами несколько удлиняли его лицо. На самом деле он был круглолицый. Присутствующие приветствовали его легким поклоном. Лаодика сразу изменилась на вид, стала серьезной. Присела на стул около стены, на которой висели легкий щит с золотым умбоном и меч в ножнах. Маркус сел в стороне на кресло.
- Поскольку со смертью старого Птолемея, - начала говорить Лаодика, - молодой царь имеет намерение продолжать политику своего отца, идти войной на нас, мы должны обязательно пересмотреть наши проекты и кое-что исправить. С Ромулом я лично знакома. Храбрый вояка, но злой, не уважает женщин и любит вино. Говорят пьет больше, чем пил Александр, который без вина не мог прожить и дня. Если Ромул пойдет по берегу болотного озера на мост, то он будет в западне и Протей легко с ним справится. А если не пойдет по берегу? Если не пойдет, то пойдет окружной дорогой, чтобы там, где рождается речка, перейти ее и вернуться назад к нашей столице. На такой переход ему понадобится месяца два или три. Будет зависеть от наших воинов, насколько они активно будут нападать на его когорты. За это время мы должны удвоить численность воинов, мобилизовать ресурсы и приготовиться к продолжительной войне. Уже теперь необходимо вести переговоры с эллинами, карфагенянами, македонцами, парфянами, армянами, бактрийцами и с другими народами и племенами, которые не воспринимают гегемонию египтян и договориться о ведении совместной борьбы против Птолемея. Как видим, работы много, а время ограниченно. Если не активизируем наших людей, то боюсь, что выполнить намеченное не успеем.
Маркус, который сидел тихо и внимательно слушал, буркнул:
- Молодость всегда боится не успеть, а зрелость знает, что не успеет. Мы сейчас должны думать о самом неотложном. Ромул, если пойдет по вашей дороге, через несколько дней будет около болотного озера, что за Оронтом. Что делать с Береникой? Она может от Ромула узнать о смерти своего отца.
- Об этом я хотела сказать, но меня перебили.
- Извини. Истина живет на языке и не спрашивает, когда ей появиться. Внимательно слушаю тебя. Имеешь планы?
- Да, имею, уважаемый архонт. Известно, что бог Осирис похоронен за Абидосским храмом в пустыне.
- Ну и что? - вырвалось у Протея.
Лаодика сурово посмотрела на него.
- Каждый год из наших краев туда идут богомольцы. Когда жрецы благословляют их в дорогу, царь и царица по религиозному ритуалу должны быть в храме. Царя нет. Значит, Береника должна быть там сама. Таким образом мы изолируем ее от Ромула.
- Проект интересный, но не реальный, - снова сказал Протей. - Ты забыла, что паломничество не в этом месяце.
- Если бы в этом месяце, то и не говорила б. Надо ублажить верховного жреца, чтобы он перенес паломничество на этот месяц.
Маркус наморщил лоб, расширенными глазами посмотрел на Лаодику.
- Лаодика, ты думаешь, что говоришь? Перенести праздник невозможно. Это культ. Верховный и слушать не захочет. Он не поменяет.
- Если он не поменяет, то египтяне его самого поменяют. Вижу, вы не соглашаетесь со мной. Маркус, чего молчишь?
- Протей сказал правильно. Это нереально.
- Нереально? А реально будет, если Береника дознается обо всем, что вправду делается?
Маркус задумался, рукой пригладил бороду.
- Лаодика, давай этот вопрос отложим на завтра. Еще подумаем взвесим, посоветуемся.
- Мне за вас стыдно, - резко сказала Лаодика. - Думать уже поздно. Если вы сомневаетесь, разрешите мне лично обратиться к верховному жрецу.
- Разрешаем, - почти одновременно сказали все трое. Обрадовались, что такое деликатное дело будут решать не они.
Береника, когда узнала от Маркуса, что ее брат Эвергет едет к ней в гости, сразу почувствовала себя здоровой и счастливой. Начала готовиться к встрече. Хотела, чтобы встреча была торжественная и изысканная. Предлагала фантастические сценарии, оригинальные формы приветствия. Маркус соглашался с ней, но ничего не делал, чтобы ее поручения были выполнены.
Когда войско Ромула было на расстоянии одного дня перехода до Антиохии, Маркус сказал ей, чтобы собиралась ехать в храм, где ее уже ждут богомольцы.
Береника расстроилась.
- Я не могу ехать!.. Брат уже близко. Кто встретит? Ты сам говорил, что встретим его с почестями. Я уже приготовила подарки… Сама одену эллинского покроя шелковое платье, что сохранилось из Александрии, обую туфельки, тоже греческие, выйду к нему и скажу: Эвергет, узнаешь меня? А он ответит: "Береника, узнаю. Эта одежда, что на тебе, мой подарок, когда ты уезжала в Антиохию". Маркус, я не могу оставить столицу… - со слезами на глазах говорила она.
- Сожалею, но ты обязана ехать. Это святая обязанность царицы. Люди не поймут. Традиции нерушимы, их обязаны соблюдать. Особенно теперь, когда приезжает твой брат. Иначе антиоховцы возмутятся. Скажут, что их традиции нарушают египтяне. Надо ехать. Вернешься через два дня и встретишь Эвергета, который к тому времени подойдет к нашей столице.
На следующий день Береника при царских регалиях, в праздничном одеянии, с беленьким котенком на руках, по ступенькам сошла со второго этажа своего дворца на крытое крыльцо. К ней подбежала куцая собачка Геля и стала ласкаться. Она любила ее, сама кормила с руки, ухаживала. Геля, с минутку замерев, смотрела на нее карими умными глазами, потом лизнула ее ногу. Царица присела и погладила его черную густую шубку.
- Геля, оставайся дома. Из храма привезу тебе вкусные косточки, - сказала она и сошла с крыльца.
