ЕГИПЕТ

 

Когда дворецкий Неарх доложил царю Египта Птолемею Второму, что прибыл посланец из Антиохии и просит аудиенции, царь в белой тунике из тонкой нити, что спускалась до колен и в шелковых домашних туфлях на босу ногу, стоял около столика и подкидывал игральные кости, делал вид, что не слышит. Неарх не повторил сказанного, из опыта знал, что стоит повторить - и царь вспыхнет гневом. Сложив руки на груди, молчал. Царь отошел от столика, оглядел дворецкого глубоко посаженными темно-карими глазами, как бы впервые видит, и заговорил глухим грудным голосом:

- Дорогой Неарх, кому и когда ты обязан уведомлять о прибытии посланцев? Молчи. Уведомлять обязан архонту Главной канцелярии. Молчи. Тебя я всегда ставил в пример другим служителям, как сообразительного и работоспособного царского помощника, но последние дни начал сомневаться, действительно ли ты такой.

Неарху это не было новинкой. Птолемей любил поучать, когда имел хорошее настроение. Вчера успешно закончился ежегодный праздник в честь бога Амона-Ра. Артисты, поэты, музыканты под громкие аплодисменты зрителей выступали на подмостках из дерева на площади города. Он искренне аплодировал им: был на стадионе, где длинноногие девчата и стройные юноши соревновались на скорость в беге; ездил в бывшую столицу Мемфис, где на ипподроме смотрел на соревнования мужей в верховой езде на лошадях, там же слушал хор гетер из храма Птаха.

О гетеры, жрицы любви, кто вас посеял?! С какой сошли звезды? Пышноволосые с голыми бедрами и волнующей грудью, они с глубоким чувством исполняли эротические танцы и пантомимы на сюжеты страстной любви. Он пил с ними вино, шутил и хвалил за особый талант - нравиться людям.

- Мой царь, я помню, - несмело заговорил дворецкий,

- Что помнишь? Ничего не помнишь.

- Мой царь, посланец от вашей дочки Береники. Он хочет вручить письмо из правого кармана.

Царь встрепенулся:

- От Береники? Где он? Немедленно привести!

- В тронный зал?

- В игральную комнату.

Игральная комната имела высокий потолок и массивные толстые стены с широкими окнами, закрытыми прозрачными шторами. На середине комнаты стоял стол из красного дерева, инкрустированный серебром. На нем игральные кости, несколько золотых кубков для вина и серебряная тарелка для фруктов. Над столом висело украшение в форме опахала из перьев страуса.

Царь Птолемей фанатично увлекался игрой в кости. Долгими вечерами играл с придворными вельможами, иногда с иноземными царями и вождями лояльных племен. Во время игры пил вино и ел оранжевые апельсины. Когда хмелел да еще и проигрывал, спорил, ругался и топал ногами. Царедворцы хорошо знали его нрав, потому, чтобы не гневить царя специально проигрывали. Игра заканчивалась счастливо. Допивали остатки вина, доедали печенье и фрукты и, пожелав один одному доброй ночи и хороших снов, мирно расходились по домам.

Хуже было новичкам, особенно вождям и наместникам провинций, которые желали честной игры. Такие поединки заканчивались часто руганью, а иногда и драками. Но вчера он играл с молодыми жрицами любви, гетерами храма Амона. Зачарованный их красотой и горячим темпераментом, часто проигрывал, но не спорил и не топал ногами. Был счастливый.

В игральную комнату царь зашел сам. Подошел к столу и по привычке подкинул кости. Выпала пятерка. Везёт. Будет счастливый день. В последние годы судьба к нему была благосклонной. Большая нищета покинула страну, казна пополняется новыми египетскими деньгами - золотыми статерами, серебряными тетрадрахмами и медными оболами. Рабы не ропщут, покорно тянут свой воз, а меченосцы не требуют большей платы. В гимназии приезжают учиться молодые люди с противоположного берега моря, как было во времена Пифагора и Аристотеля.

Царь не был большим реформатором, но не отставал от требований времени: ликвидировал долговое рабство, ввел разъездные суды, унифицировал денежную систему, и поделил граждан на имущественные разряды, обозначил их права и обязанности. Добрым знаком стало примирение с Антиохом Вторым, - породнились и отказались от спорных провинций.

В покои зашел слуга, принес пурпурную царскую тогу, поклонился и накинул ее на плечи царя.

Когда в сопровождении Неарха посланец зашел в комнату, царь сидел около стола в кресле из эбенового дерева с холодным лицом без царской тиары. Это уже был совсем другой человек, ничем не похожий на еще несколько минут тому назад рассудительного собеседника. Он имел большой дар перевоплощения. На приемах послов, когда было надо, выдавал себя за каменного убежденного в своей правоте человека, знающего чего хочет.

Высокий, крепкий стройный посланец по дворцовским правилам энергично приложил сжатую в кулак правую руку к сердцу и приветствовал царя:

- Великий царь…

- Вседержитель, - поправил дворецкий.

- Великий царь вседержитель Верхнего и Нижнего Египта, имею честь приветствовать вас и передать из правого кармана лично Вам письмо, лично написанное великой царицей державы Селевкидии Береникой.

- Царицей? - спросил удивленно Птолемей. - Где царь, ее муж?

- Царь Антиох Второй умер.

- Умер? Когда?

- Перед днем моего отъезда.

Птолемей вскочил с кресла и снова сел.

- Где письмо?

Посланец достал из кармана заклеенный и скрепленный печатью Береники конверт из пергамента и хотел передать царю, но Неарх остановил. Взял письмо, осмотрел и дал посмотреть Птолемею. Когда тот кивнул головой, мол, все нормально, распечатал.

Царь читал внимательно и в процессе чтения лицо оживало, глаза добрели. Закончив читать, с минуту изучающе смотрел на посланца, потом спросил:

- Как звать? Ты скиф? Кто твой отец?..

- Могоуважаемый вседержитель… меня звать Демосфен, а отца - Маркус. Он управитель Берениковой канцелярии. Он не скиф, мы из рода эллинов.

- Если он светловолосый, как ты, то скиф. Я доволен, что моя дочка имеет преданных скифов, они успешно воевали с персами. Дочка в письме называет тебя верным другом Египта и просит взять под царскую опеку. Я согласен. Мы ценим преданных нашей короне людей. Мы надлежаще их награждаем и любим.

Дворецкий удивленно смотрел на царя, давно не видел его таким взволнованным и щедрым на похвалу. Только что-то особенное могло разбудить и активизировать в нем затаенные помыслы, стать щедро-наивным.

- Когда собираешься домой? - спросил царь.

Демосфен ответил не сразу. Ему Протеем было наказано: быть как можно дольше в Александрии, войти в доверие придворных, разгадать замыслы Птолемея насчет Селевкидии в связи со смертью Антиоха. Если будут военные приготовления, внимательно следить за ними и важное передавать отцу Маркусу через караванщиков, с которыми есть договоренность.

- Так когда домой? - снова спросил царь.

- Хочу сказать правду. Дорога в Антиохию очень опасная, там много разбойничьих банд. Ехать одному рискованно. В последний год бандитские разбои увеличились. Виноват Антиох, не боролся с ними… Экономика державы разрушена, перелетная саранча уничтожила посевы. Рабы бунтуют, воины требуют увеличения платы… Государственная казна пустая, армия малочисленная и плохо вооружена.

Царь с большим интересом слушал Демосфена о тяжелом экономическом положении соседней державы. В его сознании уже начинал созревать план как воспользоваться такой ситуацией для отвоевания земель, которые когда-то принадлежали Египту.

- И велика ли застава вашей столицы? - спросил Птолемей.

- Пятьсот конников под моей командой.

- Ты командуешь заставой? - спросил царь и его лицо расплылось от удовольствия. - Если ваши люди признают нас своими друзьями, мы поможем избавиться от обнищания и разбойников. Воины будут получать высокую плату, а рабы притихнут. Наши воины хорошо вооружены. Ты меня понял верно?

- Да, великий царь, понял правильно. В Селевкидии много молодых здоровых парней, которые хотят служить в армии, но Антиохова казна пуста; они убегают к Антогонидам в Македонию и там вступают в их войско.

- Антогониды - наши враги, - с неприязнью сказал Птолемей. - Еще со времен Александра, они только то и делают, что нам вредят. Они вредители. После того, как коронуем Беренику и найдем общий язык с вашими людьми, мы накажем их. У нас отважные воины и талантливые военачальники, они любят Египет и своего царя, который заботится о них. Если наши народы объединятся, то могу уверить, что люди не будут голодать, а молодежь не убежит к Антогонидам. Они будут иметь хорошую плату и будут служить нам. Саранча не появится на посевах. Наши жрецы знают, что надо делать, имеют большой успех в этом деле. Египтяне хотят мирно жить с антиоховцами и поровну делить добычу. Нам известно, что ваши номархи, которые управляют землями, когда-то принадлежавшими фараонам, приезжают в Александрию, привозят большие деньги, покупают красивых гетер и ведут разгульную жизнь, бесчинствуют, торгуют рабами и конями, а ваши люди бедствуют. Почему? Ибо Антиох был слабым царем. Мы быстро наведем порядок, знаем как, имеем большой опыт. Номархов, которые обворовывают державу, продадим в рабство, а злодеям поснимаем головы. Ты меня понимаешь?

- Да, понимаю и принимаю ваши мудрые советы. Египет великая и известная держава в мире. С детства я мечтал побывать в вашем славном царстве, посмотреть египетские удивительные места, о которых с большим волнением рассказывают путешественники; побывать в святилищах богов, прочитать священные надписи на саркофагах фараонов, которые покоятся в пирамидах - в огне, что пылает в середине. Египет люблю издавна.

Птолемей подошел к Демосфену и положил руку на его плечо:

- Рад слышать такое от друга моей дочки. Оставайся в Александрии. В Антиохию поедешь с моим сыном Эвергетом. Береника просит его в гости. С детских лет они любят друг друга. А чтобы в дороге не ограбили разбойники, дам надежную охрану.

- Сердечно благодарю вседержителя Верхнего и Нижнего Египта, - учтиво поблагодарил Демосфен. - Все, что услышал от вас, расскажу царице. Она будет рада и счастлива.

Царь велел дворецкому Неарху поселить Демосфена в доме оракула и взять на полное царское содержание, как особо важного гостя. Дал знать, что аудиенция окончена. Но Демосфен продолжал стоять.

- Что-то не так? - спросил царь.

- Осмелюсь просить за коневодов… Семнадцать лет назад племя коневодов, спасаясь от Антиоховских сборщиков, убежало из Вавилонии и с вашего разрешения поселилось в Египте. Они просят вашего разрешения вернуться на землю предков. Люди племени не любили Антиоха, враждовали с ним и гнали его сборщиков податей. Их люди много раз принимали участие с вашим войском в походах на Антиоха. Они хотят остаться вашими верными людьми, воевать против общих врагов и выращивать коней для вашей армии на родной земле.

- Почему ты просишь, а не вождь?

- По дороге к вам я попал в большую беду, и они спасли мне жизнь. Я обязан им.

- Справедливо и похвально. Но с таким вопросом обращаются не к царю, а к архонту канцелярии.

Неарх, который молча стоял около дверей, ссутулился. Он боялся царского гнева, что не сказал посланцу, с какими прошениями нельзя обращаться к царю. Но гнева не было. Птолемей уже слышал об этих лояльных к нему людях из далекой Вавилонии, которые помогут ему утверждать там свою власть. К тому же они коневоды. И он вдался в философию:

- Кто имеет много коней, тот выигрывает войны. Мы имеем много хороших коней, но их всегда мало, как мало и молодых людей, которые служили бы преданно в войске. Коней мы можем купить, но где найти мужественных, патриотичных юношей? Их не купишь, они не продаются. Их надо родить и духовно привязать к родной земле. Когда-то фараоны отпустили иудеев в край, обещанный их богом, и этим потеряли канцеляристов, оракулов, талантливых торговцев, мастеров политики, учителей и других специалистов. Мы об этом помним и не хотим повторять ошибки наших фараонов. Однако, если послы вождя прибудут, пусть обратятся к архонтам.

- Мой царь, послы в Александрии. С ними я беседовал. Они довольны, - сказал Неарх, а сам подумал: "Осирис, спасай!.. Я же выгнал их на улицу и сказал, чтобы не возвращались. Разве мог подумать, что царь заинтересуется ими. Надо немедленно разыскать их, пока не ушли из столицы".

- Демосфен, ты доволен ответом? - спросил Птолемей.

- Да великий царь, вседержитель Верхнего и Нижнего Египта, полностью доволен. Простите, за невежество и банальные вопросы. Знаю, что мелкими делами царь не занимается, но бывают исключения.

Царь одобрительно кивнул головой и сказал, что больше не задерживает.

Дворецкий провел Демосфена во внутренний двор, сжатый с трех сторон жилыми домами.

Теперь Неарх заискивал перед ним. Выбегал вперед, учтиво кланялся и открывал двери. Еще бы не заискивать! Сам царь Птолемей обласкал его великой милостью, велел поселить в доме оракула, где могут временно жить только чужеземные цари и неархи. А еще велел выдать крупную сумму денег на ежедневные траты, вручить царский ярлык и закрепить за ним служанку из царских покоев. Такое не часто бывает.

Вспоминается, что лет десять назад от греческого царя приехала его дочь с письмом, в котором царь просил Птолемея помочь ему в войне с римлянами. Тогда Птолемей воевал с Антиохом и сам просил помощи. Хотел отказать, но не отказал. Девушка своей красотой и мягкостью очаровала. Он помирился с Антиохом и послал царю военную помощь, но дочку оставил при своем дворе. Со временем она стала его второй женой и теперь занимает не последнее место в иерархии царей.

- Уважаемый дворецкий, почему царь назвал меня скифом? Разве я похож на скифа? - спросил Демосфен.

- Царь не ошибается. Птолемеи очень уважают скифов, они помогли им стать царями, - ответил Неарх и попросил подождать его во дворе, а сам пошел в дом, стоящий слева от дворца.

Только теперь Демосфен почувствовал нервное напряжение, будто в висках кто-то постукивал молоточками и позванивал в ушах.

Он не ожидал такой успешной встречи с царем. Думал, что будут допытывать, подозревать в неискренности и недостоверности доказательств, а получилось совсем иначе: царь принял все без сомнения. Первую часть поручения друзей выполнил. Теперь остается молиться и терпеливо ожидать новых развязок.

Он достал из кармана божка, долго рассматривал, но чувства божественности не ощутил.

Опасность и трудности остались позади, душа радовалась успехом, зарождались оптимистические мысли, которые не оставляли места для бога. Он снова положил фигурку в карман и пошел до коновязи, что была под роскошным кипарисом, и сел на длинную деревянную перекладину.

Солнце уже садилось и густые тени от высоких деревьев украшали замысловатыми узорами каменное покрытие двора.

На крыльце, обставленном скульптурными изображениями египетских богов, около входных дверей дворца стояла стража с короткими мечами и длинными копьями. В косых солнечных лучах яркими огоньками поблескивали отполированные медные наконечники пик. Когда незнакомый человек приближается к дверям, стражники, скрестив копья, останавливали его и держали так, пока не приходил дворецкий.

С улицы во двор въехала царская колесница, запряженная парой вороных упитанных лошадей. Из колесницы вышли простоволосый чернявый человек лет под сорок и молодая красивая женщина. На мужчине была перепоясанная парчовая туника. И туника и горделивый вид мужчины говорили, что приехал высокопоставленный чиновник. Он быстрым широким шагом пошел к дворцу, недовольно блеснув глазами на Демосфена, когда проходил мимо.

За ним в шелковом голубом платье, которое тесно обтягивало тонкий стан, мелкими шажками прошла женщина, стуча по каменной брусчатке новенькими украшенными золотыми накрапами сандалиями из выделанной бычьей шкуры. Она остановилась около Демосфена и они встретились взглядами.

- Кто бы ты ни был, - наиграно кокетничая, сказала она, - желаю побыстрее отсюда уйти, ибо придет стража и научит правилам поведения.

- Правилам поведения?

- Ты не приветствовал сына царя.

- Как его зовут?

- Эвергет.

- Ого! Вот он какой!.. А ты кто такая? Как звать?

Женщина дернула плечами, пальцами правой руки, на которых были золотые широкие перстни, поправила длинную дорогую сережку на мочке уха, и ничего не ответив, пошла к крыльцу дворца.

На пороге дома появился Неарх и рукой поманил Демосфена к себе.

Когда шли к дому оракула, Демосфен спросил:

- Уважаемый дворецкий, скажите, кто та женщина, которая приехала с Эвергетом? Она его жена?

Дворецкий Неарх с интересом посмотрел на него и ответил:

- Вы уже познакомились с сыном нашего царя? Поздравляю. Ему суждено долгое и успешное царствование.

- Это я знаю. Скажите, кто та женщина, как ее зовут?

- Она вам понравилась? Кассандра всем мужчинам нравится. Имеет доброе сердце и разум.

- Так кто же она?

- Гетера. Жрица любви храма бога Амона-Ра. Своей красотой она, говорят, подобна Олимпиаде, которая тоже была гетерой, и родила царю Македонии Филиппу сына Александра. Тот сын уже взрослый пошел войной на персов, освободил от них Египет и сам короновался на фараона.

- Это я знаю. Скажите, почему дом, в котором меня поселяют, называется оракуловым? Там оракулы?

- Там живет один царский оракул. Иудей. Он первым вас встретит, ибо все видит и чувствует первым. Такой интересный человек.

- Умный?

- Как каждый грамотный предсказатель и звездочет.

Они зашли в кирпичный дом с широкими мраморными ступенями, поднялись на второй этаж.

Дворецкий пошел впереди по затемненному коридору и попросил Демосфена идти за ним. Пройдя несколько метров, открыл дверь в просторную меблированную роскошными стульями, креслами, столом и кроватью комнату. Как только стали на порог, из комнаты выглянул лысый, чернобородый приземистый мужчина и с притворной радостью выкрикнул:

- О-о-о!.. Я имею нового хорошего соседа! Прошу зайти ко мне.

- Спасибо, но не сразу, - сдержанно ответил Демосфен.

- Понимаю, понимаю, человеку с дороги надо отдохнуть.

Помещение было чистое, светлое с окнами на море. Неарх достал из кармана серебряную небольшую медаль с рельефным изображением портрета царя Птолемея. Медаль имела дырочку, в которую была протянута шелковая голубая ленточка, завязанная концами узлом. Он подошел к Демосфену и торжественно повесил ему на шею:

- Это ваш дворцовый пропуск. А это, - он вытащил из другого кармана кожаную мошну и высыпал из нее на стол золотые монеты, - это на проживание.

Демосфен с большим удивлением посмотрел на щедрые подарки. За какие заслуги? Что надумал царь? Ведь просто так цари не платят. Он не благодарил, стоял и молчал.

Когда Неарх вышел из покоя, не раздеваясь, прилег на кровать и заснул.

Проснулся в полутьме. В окно смотрело серое небо и он подумал, что это утро. Но это был вечер. Дом стоял на холме и из окна было хорошо видно часть города в долине, освещенную луной и морское побережье с кострами торговцев, и Фаросский маяк, мигающий подслеповатым глазом.

Спать не хотелось и он вышел в коридор, по ступенькам поднялся на крышу. Там в широком с высокой спинкой кресле сидел оракул и смотрел в небо.

- Прошу, прошу, - не поворачивая головы, сказал оракул. - Садитесь в кресло, рядом со мной и любуйтесь звездным небом. Вы только посмотрите, какая чистота! Какая высота!.. Какие звуки и цвета!

- Вы слышите звуки звезд?

- Если сильно захотите, то и вы услышите. Звезды между собой разговаривают. У них там четкий, разумный порядок, не воюют и не уничтожают друг друга, живут мирно и радостно, придерживаются небесной гармонии. Своим совершенством привлекают людей. Люди хотят научиться их мудрости, но это не удается.

- Мне сказали, что вы многолетний царский оракул, гадаете на звездах.

Оракул выпрямил спину, повернулся лицом к Демосфену:

- Это правда, что многолетний оракул. Моему предшественнику царь снял голову за то, что не предвидел его поражения в войне. Мне, слава богу Иегове, пока удается держать голову на плечах. Но кто скажет, сколько еще дней или лет? Звезды не отвечают на такие вопросы. Меня зовут Рувим. Такое имя дал отец в честь моих дедов Рувимов. А вас зовут Демосфен? Красивое имя, оно от греков.

- Откуда вы узнали мое имя? Мы с вами не встречались.

- Добрый человек, я не спрашиваю, откуда вы приехали, но знаю: из Антиохии от Береники. На земле ничего тайного нет. Рано ли поздно тайное всплывает наружу. Разница только во времени.

Демосфен ощутил беспокойство: "Не знает ли он еще чего-то обо мне?"

Рувим заметил его беспокойство на лице, смолк, он хорошо разбирался в характерах людей, был неплохим психологом.

- Уважаемый Рувим, я люблю слушать разумных… Мне интересно слушать вас, - начал говорить Демосфен, путано подбирая слова. - С молодых лет я мечтал… Хотел быть звездочетом, но бог распорядился иначе. Мне остается только удивляться звездной гармонии да мечтать о высоте небесной, с которой можно было увидеть истину.

- Истина в человеке. Чтоб ее узнать, не нужно лезть на небо. Вы сомневаетесь? Это похвально. Сомнение - начало мудрости. Один человек сказал мне: кто не сомневается, тот не исследует, кто не исследует, тот не прозревает, кто не прозревает, тот остается слепым.

Рувим поднялся с кресла, подошел к краю крыши и локтями оперся на поручни балюстрады. Теперь Демосфен увидел, что он в белой долгополой хламиде, какую носят еврейские священники. На голове белая маленькая кругленькая шапочка, на ногах кожаные шлепанцы. Он молчал, оглядывая море и огни факелов на пришвартованных к берегу кораблях.

На кровле, как два белых призрака, появились гладкошерстные коты. Они медленно, с чувством своей исключительности, прошлись по крыше и сели на выступе стены. Вдруг один из них затянул долгую кошачью песню о разбитой любви.

- Брысь, брысь, - замахал руками Рувим. - Не люблю котов, но должен терпеть. Египтяне фанатично уважают их, считают священными животными. Богиня Бубаста имеет вид кошки, а бог Ра, чтобы перехитрить своего соперника бога Сета и убить его, принял образ кота. Коты это знают и сделались агрессивными и нахальными. Вы заметили как тот кот, что сидит слева, смотрит на меня? Наглец понимает, о чем говорю. В вашем крае котов много?

- Хватает, но люди смотрят на них без особой любви, кроме Береники. Она очень любит кошек.

- Говорят, вы друг Береники и имеете жену.

- Верно говорят, но не такой друг, как вы подумали. Я военачальник.

- Командуете большим войском?

- Небольшой столичной заставой.

- Понимаю, много войска - много проблем. Как вы думаете, коронованной царицей Селевкидии будет Береника или Лаодика? - продолжал расспрашивать оракул. - Они обе разумные женщины и обе хотят быть коронованными.

- Да, обе имеют право на корону.

- Ваша правда, добрый человек. Имеют право на власть. - Рувим попробовал улыбнуться, однако у него не вышло, и он продолжал. - Власти, какой бы большой она ни была, властолюбцам всегда мало. Власть, как хмельной напиток, пьешь и хочется. И чем больше пьешь, тем больше хочется. А когда приходит время потерять ее, властитель готов на самый позорный поступок, чтобы сохранить ее для себя. Я говорю правильно?

- Да, разумеется, - согласился Демосфен.

- Скажите, вы хотели бы быть царем? - вдруг спросил Рувим. - Не отвечайте. Такого человека нет, кто не захотел бы посидеть на троне. Я тоже не против, только что скажут люди? Чтобы быть царем и успешно править державой, надо что-то иметь в голове... А такое дается только богами. У меня такого нет. У вас может быть. Вы человек мужественный и выдержанный… Чтобы пройти знойную пустыню без воды и еды, надо иметь немалое мужество и настойчивость. На вашем месте я бы не шел через пустыню, поехал бы на верблюде. Покачивался бы в седле и не думал о воде и еде. Однако не люблю верблюдов, они не нашей земли, ленивые и капризные. Люблю ослов. Они трудолюбивы и мудры. Вы когда уезжаете?.. Не отвечайте. Уедете не скоро.

- Как? - невольно вырвалось у Демосфена. - Царь пообещал через неделю-другую.

- Людям дано ошибаться, в том числе и царям. Большие государственные дела быстро не делаются.

Демосфен понял, что Рувим много чего знает о нем. Он мог узнать от послов, которые приехали с ним, а также от караванщиков, что из Антиохии. Тут нет тайны. А если знает больше? От такой мысли ему сделалось дурно. Закралось подозрение. Оракул перестал ему нравиться. Демосфен сослался на усталость - хочет отдохнуть, ибо завтра предстоит много дел - и пошел к лазу, чтобы сойти с крыши. Но Рувиму не хотелось оставаться одному, он сказал:

- Не спешите, посмотрите, как падают звезды. Это сообщение о рождении новых звезд, по которому старые звезды должны уступить место новым.

Но Демосфен уже не слушал, шел к лазу.

- Господин, - крикнул Рувим, - будьте осторожны, не споткнитесь на лестнице, ступеньки узкие.

- Постараюсь, - ответил Демосфен, а сам подумал: "На какие ступеньки он намекает? Крокодил бы его сожрал".

После полночи пошел дождь. Его длинные плети висели над приникшими домами, апельсиновыми садами, пустым берегом и убогими хижинами рабов. Внезапно вспыхнула молния, ярко осветила помещение, потом громко с разбегом по всему небу раскатился могучий гром.

Демосфен задернул занавесками окна, лег в постель, его глаза сомкнулись и он заснул. Спал долго. Разбудила служанка. Она стояла около кровати в короткой выше колен юбке; в левой руке держала чашку с водой, а правой тормошила Демосфена за плечо:

- Господин, я принесла воду умываться. Буду убирать покои.

- Умывайся и прибирай.

- Нет, нет!.. Вам умываться.

Она зашла в смежную комнату, там оставила чашу с водой и вернулась назад. Стояла перед кроватью, худенькая, низенького роста, на голове копешка небрежно рассыпанных волос, на щеках круги красной сухой охры. Хрупкая, с большими глазами и детским личиком напоминала большую куклу.

- Вам что-то нужно? - спросила она, играя глазами.

- Спасибо, девочка. Пока ничего не нужно.

- Вам ничего не нужно? - снова спросила служанка.

- Не нужно. Прибирай комнату и позволь мне одеться, - ответил Демосфен.

Служанка с рабской покорностью кивнула головой и молча пошла в другую комнату.

После завтрака он решил посмотреть город, пройтись к пристани, побывать на рынках.

Дождь стих, небо очистилось от туч и солнце поспешно собирало росы с трав и листьев деревьев. Он шел по кипарисовой улице вниз к морю с чувством беспричинной радости и полноты сил, как это случается после успешно выполненной работы. Улица вымощена брусчаткой, застроена кирпичными домами, в которых находились магазины, кофейни, отдельно палатки с бытовыми товарами. Встречались мастерские под покатыми крышами, где ремонтировали или шили одежду, обувь, конскую и верблюжью сбрую, изготовляли бурдюки для воды и вина, точили ножи, наконечники пик и военных дротиков.

По улице бежали босоногие, крикливые дети, за ними, громко лая, гнался лохматый щенок. Из боковой улицы вышел худосочный неопределенного возраста мужчина с корзинкой, остановился возле кофейни и долго копался в кадке для мусора. Люди, не обращая на него внимания, проходили неторопливо, безразличные, без интереса, как к обычной чужой работе.

Демосфен пришел на перекресток улиц, что обрамляли площадь с фонтаном в центре, и там, в кофейне, пообедав жареной рыбой, приправленной соусом из горького перца и лука, выпил кружку кипрского вина.

К обеду со стороны моря приползли наполненные дождем тучи. С магниевой вспышкой загремел гром. Тучи сразу, будто с перепуга, выплеснули из себя на город море дождя. По улицам побежали мутные ручьи, в низинках образовались лужи.

Демосфен забежал под крытую галерею, пристроенную к дому с колоннами.

Кто-то сказал:

- Антиох умер, корону оставил Беренике.

- Правда?!

- Правда. Теперь Береника царица. Скоро свою варварскую державу присоединит к Египту.

Люди в галерее ободрились, задвигались, заговорили:

- Слава богам!.. Египет дождался своего времени. Земли фараонов возвратяться к Птолемею.

- Пока царь не уничтожит всех антиоховцев, мира не будет.

- Будет. Царь знал, что делает, когда отдавал дочку за пузатого варвара Антиоха.

- Пусть живет Птолемей!.. Смерть варварам!.. - кто-то пискливо выкрикнул из толпы.

Демосфену неприятно было слушать выкрики шовинистично настроенных египтян, и он пошел вдоль стены, вдоль галереи. В конце галереи стоял невысокий деревянный частокол, за ним - дворик сжатый домами. Перед одним из домов стояли рядами каменные терракотовые статуи - изображения египетских богов.