На этот раз члны литературного клуба «Эллинг» свое заседание посвятили обсуждению пьесы Владимира Губарева «Саркофаг». Это произведение написано по горячим следам трагических событий, происшедших в Чернобыле. В нем рассказывается о поведении людей, от рабочего – до генерала, оказавшихся в экстремальной обстановке. Ведущей на заседании была чл. литературного клуба Л.Барышникова, конструктор ЦКБ. Она разобрала пьесу «Саркофаг», что называется, по косточкам, отметив её сильные стороны и недостатки. Остальные с заинтересованностью включились в обсуждение злободневного произведения. Со своими новыми пародиями выступил И. Рукинглаз. Произошло знакомство с Д. Осокиной, ставшей недавно члном литературного клуба. Она прочла свои стихи. Была избрана редколлегия рукописного журнала «Корабел». Редактором этого журнала стал бывший редактор многотиражки, Н.М.Каляка. В скором времени должен выйти первый номер журнала. («Судостроитель», июнь 1987)
Людмила МОРОКІНА
* * *
Рідна мати моя, Ви життя мене жити навчили. Розуміти лелек І дерев шепотіння м’яке. І здавалось мені, Що я грішна Й назавжди безкрила, Але бачте, лечу я у щастя Людське. Гомінке.
* * *
Любіть Україну! Вона ж наша мати, а ми її діти. А матінку Гріх не любити! 1994
СЧАСТЬЕ
Лунная дорожка, Ты куда ведёшь? Может, в волны счастья За собой зовёшь?.. Что такое счастье? Трудно мне сказать… Может, это – нежность, Что мне дарит мать?.. Может – это ласка, Что подаришь ты?.. Может, это – солнце… Первые цветы? Может, это – море, Что синее льна?.. Может, это – небо – Океан без дна?.. Не могу ответить, Слов не знаю я: Может, это – дети?.. Может быть, семья?..
Но одно скажу я: Как прекрасно жить! Просто жить на свете! Жить и жизнь любить!
Леонид МАРЧЕНКО
Прозаик, публицист, поэт. Один из основателей «Эллинга». Возглавлял литературный клуб (1987–1997). Автор рассказов, повестей, сборников поэзий, документально-художественного романа. Лауреат литературной премии имени «Молодой гвардии». Чл. Национального Союза писателей Украины.
МОРЕ И ФЕЯ
(Рассказ)
Услышав как-то выражение «Человек – загадка для самого себя», Бертов подумал: «Что за чушь? Жизнь человеческая – не такая уж сложная штука, как это кажется на первый взгляд. Быть загадкой для собственной персоны? Да это несомненная чушь! По крайней мере, уж кого-кого, а себя-то я знаю неплохо...» Бертов давным-давно разметил своё житьё-бытьё наперёд, разложил по полочкам. Ему было известно, когда окончит институт, пойдет в армию, женится. Рассчитал, в каком году получит квартиру, сколько будет у него детей. Даже год смерти не терялся в тумане: прикинул, что восемьдесят лет – самый оптимальный срок для подведения окончательных итогов. Бертову представлялось, что он – умелый садовник, посадивший дерево, который ведает – через какое время это дерево начнёт приносить плоды. Удивительно: всё, что он намечал, сбывалось непременно, причём – без волнений и суеты. И не скучно ему было так жить, а покойно и удобно. Бертову уже стукнуло сорок пять. Это был крепкий, спортивного вида, моложавый мужчина. Ни одного седого волоска еще не появилось на его голове. Многие завидовали ему – его удачливости и респектабельности. «Везёт же некоторым всегда и во всём! – судачили знакомые Бертова. – И за что ему такая Божья милость?..» Однако этим летом в его жизнь вмешался неучтённый момент: неожиданно заболела жена. Бертов с досадой, не удержавшись, обронил: «Незапланированно ты слегла...» И всё же болезнь супруги не выбила его из колеи. «Должна же хоть одна осечка случиться, не могу же я бесперебойно попадать в цель»,– философски рассудил Бертов и в свой очередной отпуск на море поехал один. Но ровно через неделю, уже на море, ещё одна неожиданность свалилась на него. Прогуливаясь перед сном в одиночестве по прибрежной песчаной кромке, он увидел женщину, идущую навстречу. Бертов не успел как следует вглядеться в неё, а спокойствие его мгновенно испарилось, и тотчас исчезли все защитные рефлексы, с таким трудом выработанные за долгие годы. Иммунитет на чрезвычайность, запрограммированный в его душе, тоже не подал никакого сигнала. Бертов усмехнулся. И эта мимолётная усмешка была горькой и радостной одновременно. Горькой потому, что напрасны были все его прежние потуги не зависеть ни от каких внешних обстоятельств, а радостной оттого, что вот влюбился сразу и всерьёз в приближающуюся незнакомку. «Что это? Судьба подбросила нежданное испытание? Или искус, ниспосланный свыше?.. А-а, не всё ли равно! Сколько можно анализировать, считать, напрягаться, быть выше природы!.. Не лучше ли жить так, как живут все люди – сегодняшним днем, не стреноживая постоянно свою душу?..» – эти вопросы, эти сомнения сумбурно промелькнули в сознании и тут же исчезли бесследно. Молодая женщина, тонкая в талии, с одухотворённым лицом и глубокими тёплыми глазами, будто заполнила перед ним весь окоём. На фоне моря, искрящегося блестками, окутанная в лилово-рубиновую мантию вечерней зари, она была ещё таинственнее и прекраснее. «Словно фея морская, – подумал Бертов. – Но я не сплю, я слышу шум волн, вода подобралась к моим ногам, я чувствую её прохладу... Значит, все это происходит наяву...» – Вы насквозь промочили свои туфли, – смеясь, сказала женщина, остановившись рядом. – Лучше уж босиком ходить по воде. Добрый переливчатый смех неожиданно проник в душу, наполнив её счастьем. Тело сделалось невесомым, и Бертову захотелось парить чайкой над бесконечностью моря... А он и не заметил, как зашел в воду и побрёл напрямик к удивительной женщине. Бертов ступил на сушу. Пошёл бок о бок с незнакомкой. Вода в туфлях хлюпала, но, странно, не причиняла неудобств. – Вы давно в этих краях? – Всего неделю, – ответил он, удивившись своим словам: ведь неправду говорит! Кажется, прожил здесь целую вечность, пока не произошла эта невероятная встреча с женщиной, которая была сейчас возле него. Их плечи слегка касались, сквозь шум прибоя ему был слышен шелест складок платья, так идущего к её легкой фигуре. «А ведь я невозможно – нет, невыносимо! – счастлив! Даже умереть не страшно! - с удивлением подумал он.– И по сути, у меня впервые возникли в сердце такие волнующие чувства, каких я раньше никогда не испытывал!..» Бертов ничего вокруг не замечал: куда они шли, сколько шли... Он молчал, боясь произнести невразумительное слово, что может заставить незнакомку подумать о нём, как о недалёком, пустом человеке. – Вот я и дома,– вдруг нарушила молчание женщина.– До свидания... «Что? Фея уходит? А я остаюсь один?» – заметались мысли, но женщина уже скрылась за калиткой. В глубине виднелась деревянная дача с круглым окном на фронтоне. Бертов вернулся в свой пансионат, с осторожностью неся в себе хрупкие воспоминания о случайной встрече. А после была ночь – сплошные грёзы. Будущее виделось как бы в дымке, и впервые всё там было ему неизвестно. Что ждет впереди, как оно потом сложится?.. Перед самым утром Бертов забылся коротким сном. И приснилось ему, что он снова на море. Ныряет, плавает с легкостью дельфина. Раньше не искушал судьбу – не удалялся от берега дальше десяти метров, а нынче заплыл далеко, ибо душа его просила простора и глубины. И он уже ничего не боялся. Бертов не думал о себе, вспоминал лишь о вчерашней встрече. И ему болезненно, до умопомрачения, захотелось снова увидеть эту женщину, будто возникшую из морской пучины. И воображение послушно нарисовало её. Сразу же возник мираж: незнакомка, набросив на плечи мантию лилово-рубиновой зари, божественно красивая, лёгкой поступью идёт по лунной дорожке, уходящей куда-то за горизонт. Бертов, ощутив безмерную радость, кинулся к ней. Вода затрудняла его порыв, однако он упрямо продвигался вперёд, протянув руки к любимой. Вода уже доходила ему до плеч, а вскоре он и вовсе скрылся в глубине. Но прямой след из пузырьков на водной глади долго еще продвигался в даль моря. Очевидно, и под водой он стремился к ней... Бертов проснулся, когда солнечные лучи заглянули в его окно. Привёл себя в порядок, хорошо помня этот необычный, удивительный сон. Отправился на пляж. Но погода испортилась, и отдыхающие быстро разошлись по своим комнатам. А Бертова ноги сами понесли в посёлок дачников. С трудом, по запомнившемуся фронтону с круглым окошком, нашёл нужный дом. Постоял у забора, пристально вглядываясь во двор, ожидая появления ЕГО женщины. Вышла заспанная хозяйка. Заметив Бертова, выжидательно глянула на него. – Чего вам? На постой?.. – Девушка тут проживает... знакомая...– запинаясь и краснея, ответил Бертов. – Нет её больше, вашей знакомой, съехала час назад. – Как?! Куда, почему?.. – Не знаю – куда, она не докладывала, а съехала потому, что у неё кончился срок платы за жильё. Хорошо, что Бертов стоял, опершись о калитку: у него закружилась голова и потемнело в глазах. Он оттолкнулся от забора и побрёл - куда глаза глядят. Потом опомнился, стал лихорадочно соображать, что же ему сейчас предпринять? Вот бы когда ему могло понадобиться его прежнее олимпийское спокойствие и умение всё раскладывать по полочкам! Однако теперь он ощущал лишь одну растерянность. Наконец, увидев приближающееся такси, собрался с духом. Такси, по его разумению, было единственной соломинкой, за которую можно ещё было ухватиться... Бертов поочерёдно объезжал железнодорожный вокзал, автостанцию, аэропорт. Ходил, заглядывая женщинам в лица, и те в испуге отшатывались. Он спрашивал людей: – Вы не видели здесь красивой женщины час назад? – Какой такой женщины? – Самой красивой! – уверенно отвечал он. Люди смеялись, крутили пальцами у виска и говорили: – Очумел, что ли? Сбежала от тебя, наверное? Вон их сколько вокруг, красивых-то!.. Убедившись в бесплодности поисков, умаявшись за долгий день, Бертов вечером вернулся к морю. Сел на скамью, задумался. Ему пришла в голову мысль, что, став другим – беспокойным, влюблённым, для самого себя неожиданным, он впервые по-настоящему прожил день. Впервые – за сорок пять лет. Тихая печаль охватила его. Увидит ли он когда-нибудь незнакомку?.. И, неожиданно для самого себя, он подумал, что у него – впервые в его размеренной жизни – появилась мечта: во что бы то ни стало разыскать морскую фею. А море на своем шуршащем наречии успокаивало его, убаюкивало, прогоняя прочь огорчения, вселяя в сердце надежду...
